Жалость к Европе
Огромные флаги твои развеваются в воздухе лунном.
Безногие люди, смеясь, говорят про войну,
А в парке ученый готовит снаряд на луну.
Высокие здания яркие флаги подняли.
Удастся ли опыт? На башне мечтают часы.
А в море закатном огромными летними днями
Уходит корабль в конце дымовой полосы.
А дождик осенний летит на асфальт лиловатый.
Звенит синема, и подросток билет покупает.
А в небе дождливом таинственный гений крылатый
В верху небоскреба о будущем счастье мечтает.
Европа, Европа, сады твои полны народу.
Читает газету Офелия в белом такси.
А Гамлет в трамвае мечтает уйти на свободу
Упав под колеса с улыбкою смертной тоски.
А солнце огромное клонится в желтом тумане,
Далеко-далеко в предместиях газ запылал.
Европа, Европа, корабль утопал в океане,
А в зале оркестр молитву на трубах играл.
И все вспоминали трамваи, деревья и осень.
И все опускались, грустя, в голубую пучину.
Вам страшно, скажите? Мне страшно ль? Не очень!
Ведь я европеец!- смеялся во фраке мужчина.
Ведь я англичанин, мне льды по газетам знакомы.
Привык подчиняться, проигрывать с гордым челом.
А в Лондоне нежные леди приходят к знакомым.
И розы в магазинах вянут за толстым стеклом.
А гений на башне мечтал про грядущие годы.
Стеклянные синие здания видел вдали,
Где ангелы люди носились на крыльях свободы,
Грустить улетали на солнце с холодной земли.
Там снова закаты сияли над крышами башен,
Где пели влюбленные в небо о вечной весне.
И плакали — люди наутро от жалости страшной,
Прошедшие годы увидев случайно во сне.
Пустые бульвары, где дождик, упав и уставши,
Прилег под забором в холодной осенней истоме.
Где умерли мы, для себя ничего не дождавшись,
Больные рабочие слишком высокого дома.
Борис Поплавский
